АГРЕССИВНОСТЬ ПОЛЕЗНАЯ И ВРЕДНАЯ
У сильного животного сильна и мораль.
В животном мире агрессивность к себе подобным в первую очередь служит для замены физических стычек, наносящих телесные повреждения, стычками психологическими. Два животных при конкуренции за территорию, пространство, пищу, самку и т. п. не вступают сразу в драку, а начинают один другому угрожать, принимая позы угрозы. Прежде всего это позы, преувеличивающие размеры животного, — оно стоит на вытянутых ногах, часто высоко подымает голову, распушает шерсть, хохлы или другие специальные выросты, надувается, старается занять более высокую позицию — вскочить на бугор, камень, пень, ветку.
Если противник не пугается, ему демонстрируют оружие — зубы, когти, рога, шипы, часто при этом наглядно показывая их действие: щелкают зубами и клювом, роют копытом, когтями или клювом землю, рвут траву, ломают палки, смотрят в глаза противнику выкаченными глазами, как бы оценивая расстояние для решающего прыжка или удара. И конечно, рычат, шипят, ревут, воют.
Угрожающее животное само боится обострения ситуации, но прекратить стычку не может: это значит признать себя побежденным и сдаться. Если противники равноагрессивны, они будут долго держать друг друга в крайнем напряжении. Пока наконец чья-то психика не выдержит первой. Но теперь выход один — чтобы снять агрессивность победителя, побежденному следует принять позу подчинения и покорности. В ней все противоположно агрессии. Размеры свои нужно унизить-сжаться, поджать ноги, упасть на колени, на брюхо или на спину, голову опустить, когти и зубы спрятать, в глаза не смотреть, вместо устрашающих звуков издавать писк, визг, причитания. И предлагать победителю самые уязвимые места для удара.
При виде позы подчинения победитель постепенно умиротворяется и может заменить действительное избиение ритуальным — потрепать за волосы, похлопать лапой, толкнуть, ущипнуть, обгадить.
Великий положительный смысл этих отвратительных сцен в том, что кровопролитная стычка между собратьями заменена психологической дуэлью. Но побеждает в ней не более сильный физически, не более умный, а более агрессивный — тот, кто легко приходит в ярость, может долго и часто угрожать и устойчив к чужим угрозам.
Неравноценность особей по агрессивности приводит к образованию между ними отношений соподчинения, так называемой иерархии. Доминантная (самая агрессивная) особь подавляет других. Она отстаивает и усиливает свое высшее положение, навязывая стычки остальным и терроризируя их, угнетая их психику. Агрессивность этих остальных, подавленная по отношению к доминанту, требует разрядки, и особи-субдоминанты обеспечивают ее, находя более слабых и подчиняя себе их. Часто, будучи унижены доминантом, субдоминанты тут же бегут к своим подчиненным особям и переносят на них свой гнев. Эти несчастные, в сущности, тоже не лучше: они находят более слабых и подчиняют их себе.
Так образуется четкая, обычно пирамидальная, структура организации группы животных. Жестокая, но очень эффективная организация, в которой каждый знает свое место, каждый подчиняет и подчиняется. В конечном счете она позволяет избегать постоянных конфликтов, борьбы всех со всеми за первенство, а зачастую служит основой для совместных действий. Иерархическая организация группы была найдена естественным отбором очень давно; агрессивность и соподчинение весьма распространены в мире птиц и млекопитающих, они обычны у земноводных, пресмыкающихся, рыб, они есть и во многих классах беспозвоночных животных.
Беседуя об эволюции, мы часто невольно представляем себе естественный отбор как некую мудрую, рачительную, добрую силу. Поэтому, столкнувшись с негуманными его решениями, мы зачастую недоумеваем и возмущаемся. Но естественный отбор — бездушная и безжалостная статистическая машина, ей не присущи гуманистические принципы. Раз на основе соподчинения найдена возможность образовывать упорядоченные отношения, от которых популяции в целом выигрывают, значит, эта возможность будет использоваться.
И всякий взрослый, если он не забыл свои мальчишеские годы или если он по профессии своей контактирует с ребячьими группами, знает, сколько времени и сил тратят мальчишки на выяснение своей иерархии. Именно мальчишки, ибо девочки сложной иерархии не образуют. Потому что у приматов особи женского пола, как правило, не конкурируют с самцами за иерархический ранг, а между собой образуют слабовыраженные и неустойчивые соподчинения из немногих особей. (У самок приматов организация иная — они образуют между собой все более высокие по рангу группировки, объединяемые одинаковым состоянием: молодые, еще не размножающиеся самки, самки в период привлечения самцов, самки, имеющие самцов, беременные самки и самки с детенышами. На время связи с самцом ранг самки в первую очередь определяется местом ее самца в мужской иерархии.)
Для некоторых мальчиков борьба за иерархический ранг крайне важна, они готовы ради нее на любые лишения, побои, готовы, чтобы утвердить свой ранг в глазах других, на опаснейшие для себя проделки. Психологи называют таких людей естественными лидерами, а этологи — потенциальными доминантами. В стихийно формирующейся группе доминантом совсем не обязательно станет самый выдающийся по человеческим качествам мальчик. Очень часто им становится, к ужасу родителей и воспитателей, отпетый второгодник или уличный хулиган. Для захвата доминантного положения иногда достаточно стать обладателем какого-нибудь символа исключительности или превосходства — игрушки, которой нет и не может быть у других, оружия (пусть даже бездействующего, но не игрушечного), удачно вставляемых рассказов о дальних и экзотических местах, где он был, а другим не бывать, и т. п.
Символы, потенциально достижимые всеми, — отличник, прекрасный скрипач, начитанный — здесь не проходят. Всеобщее восхищение символом исключительности переносится и на обладателя этого символа и может начать повышать ранг подростка без усилий с его стороны: вступающие с лидером в конфликт заранее сомневаются в себе, а тот, кто не верит в победу, всегда проигрывает состязание в агрессивности. У счастливчика же от победы к победе уверенность растет.
Этологи любят изучать иерархию на молодых петухах, которые очень агрессивны и быстро образуют иерархию. В одном эксперименте ловили самого жалкого, забитого петушка из группы, приклеивали на голову огромный красный гребень из поролона — символ исключительности — и пускали обратно в загон. Петушок не знает, что у него на голове, и поначалу ведет себя по-прежнему забито. Но подбегающие клюнуть его другие петухи видят на нем огромный красный гребень и пасуют. Раз за разом обнаруживая их неуверенность, петушок надувается, поднимает голову, выпячивает грудь и таким образом, без сопротивления, шаг за шагом восходит на вершину иерархической лестницы.
Иерархическое построение людских группировок неизбежно для нас. Всякий раз, когда мы хотим навести порядок в группе людей, мы берем за основу принцип соподчинения. Человек, стихийно получивший руководящее положение в группе, если он не только доминантен, но еще и умен, талантлив, порядочен, обеспечивает всей группе очень большой успех. Но беда в том, что доминантом может стать и человек очень опасный для общества, аморальный и даже психически больной. Уже тысячелетия назад человечество понимало эту опасность.
Разум в борьбе с инстинктом противопоставлял ему одну идею — идею равенства всех членов группы. Ее воплощали по-разному. В одних случаях сильно выделявшихся людей толпа подвергала остракизму, убивала. В других — предлагалось вообще запретить всякое соподчинение как отдельным личностям, так и всей группе — в результате получалась анархия, которая неизбежно приводила к самой максимальной власти грубой силы. Единственно приемлемым оказался путь, на котором неизбежность иерархического построения, как того требует биологическая сущность человека, принимается, но вместо стихийных иерархов ведущее положение занимают люди, выбранные или назначенные группой с учетом качеств их разума и морали.
Некоторые выдающиеся этнографы прошлого века представляли себе первобытное общество как некий золотой век полного равенства. Этот миф и сейчас еще присутствует в школьных учебниках. Но теперь мы знаем, что это не так. Первобытные группы строились по иерархическому принципу, и жизнь в них была разной в зависимости от того, какими оказывались иерархи — мудрыми, сильными вождями, свирепыми громилами или бесноватыми колдунами.
А теперь еще об одном комплексе врожденных программ поведения, с которым борется разум. При столкновении с более агрессивным человеком нам хочется с ним не связываться, уклониться от ссоры или умиротворить, задобрить его, а уж если конфликт произошел — уступить, сдаться. Это инстинкт. Но разум говорит иное. Потакая агрессивному человеку, мы в данной ситуации, действительно, выручаем себя, так как нападающий, подчиняясь инстинкту, сменит гнев на милость. Но в следующий раз с нами, а также с другими людьми забияка будет еще агрессивнее, и, чтобы умиротворить его, потребуется еще большая уступчивость.
Разумное поведение заключается в том, чтобы как можно сильнее — и всегда! — давать отпор агрессивной личности. Причем лучшее в данном случае оружие — то, против которого у агрессора нет врожденной программы: одновременный отпор нескольких людей, каждого из которых он считает слабее себя. В школах, гимназиях, бурсах и тому подобных группах мальчишек-подростков был свой грубый, но очень эффективный метод лечения доминантов — «темная».
В нас есть еще довольно много малоприятных инстинктов, с которыми вечно борется общество и всю жизнь каждый из нас. Эти же инстинкты затрудняют наши контакты с животными, превращают четвероногих друзей в опасных для общества. И цель этой книги — научить вас нейтрализации вредных инстинктов, переводу их в инстинкты полезные. Как это сделать вы узнаете, читая книгу.
Мораль и этика, огромные области проявления человеческого разума, из чего возникли они? Родимся ли мы безморальными, и только воспитание делает нас гуманными, или мы появляемся на свет с каким-то набором чувств, что хорошо, а что плохо, а воспитание направляет и развивает их? Вы вольны принимать одну из этих точек зрения, но в любом случае теперь вы не можете не учитывать знаний, полученных этологами.
Этологи открыли у животных, как высших, так и низших, большой набор инстинктивных запретов, необходимых и полезных им в общении с сородичами. К. Лоренц пятьдесят с лишним лет назад, открыв первые из них, решился написать: «Мораль в мире животных».
Что мораль не абсолютно чужда животным, люди знали с незапамятных времен: перед ними была собака. Каждый, воспитывая собаку, мог убедиться, как легко ей привить некоторые морально-этические правила человека, которые ей исходно совершенно чужды. Вы не хотите, чтобы она ела без разрешения пищу, которую может найти в доме, — пожалуйста, она не ест. Вы не хотите, чтобы она справляла нужду в доме, — пожалуйста, она будет терпеть, пока вас нет дома. Вы не хотите, чтобы она запрыгивала на стол, стул или кровать, — она не будет этого делать. Нельзя играть игрушками вашего ребенка, такими соблазнительными для нее, — она вздохнет и не будет.
И главное, она переживает, если нарушила ваш запрет, просит простить ее. Более того, она может сама запрещать то же своим щенкам. Но если бы в ней была только эта понятливость и послушность, боязнь наказания, мы назвали бы ее своим четвероногим рабом. А мы зовем ее другом. И помимо придуманной нами для нее этики, мы видим в хорошей собаке ее собственную мораль, во многом совпадающую с нашей. Нам нельзя бить женщину, ребенка — пес не может применять силу к щенку. Нужно выручать друга в беде — и наша собака умрет за друга. Нужно защищать своих, свой дом — так же поступает и собака. Если друг расстроен, мы чувствуем потребность видеть это, обласкать его — и наша собака наделена той же чуткостью.
Нельзя лгать, обманывать, скрывать — и собаке противен обман. Если обидим, мы извиняемся — и собака тоже. Трус презренен для нас обоих, и оба мы уважаем храбрость. И так далее, и так далее. Более того, хороший человек перед хорошей собакой чувствует себя немного виноватым: ее устои кажутся сильнее и бескомпромисснее. «Благородное животное», — говорят люди. «У сильного животного сильна и мораль», — говорит К. Лоренц.
Так что же за «мораль» животных? Это созданные естественным отбором врожденные запреты на выполнение в некоторых случаях обычных программ.
«Не убей своего» — первый запрет у очень многих видов. Для одних свои — это любые особи своего вида, для других — только члены своей группы, лично знакомые или носящие общий отличительный признак группы. У последних тогда обязательно есть программа — «различай всех на своих, к которым запреты применяй абсолютно, и на чужих, к которым применение их не строго обязательно». Человек — среди этих видов. Раньше все было просто: свои — это наше стадо, а все остальные — чужие. Мир человека стал неизмеримо сложнее, а мы все ищем своих и чужих: родные — не родные, соседи — не соседи, земляки — не земляки, одноклассники — не одноклассники, соотечествённики — иностранцы, единоверцы — неверные — и так без конца.
Другой запрет: «Чтобы не убить своего, прежде всего не нападай неожиданно, сзади, без предупреждения и без проверки, нельзя ли, поугрожав, разрешить конфликт без драки». Для соблюдения этого правила у животных существует масса забавных и красивых ритуалов подхода, демонстрации намерений и силы.
Более того, у хорошо вооруженных природой животных есть запреты применять смертоносное оружие или убийственный прием в драке со своим. Волк может убить оленя и даже лося одним ударом, клыками разорвав горло или брюхо. Но в драке с другим волком он этих приемов применять не имеет права. Он бьет сородича-противника открытыми зубами по губам, разбивая их в кровь. Очень больно, достаточно, чтобы выиграть психологически и «по очкам», но не смертельно. Лев, наскочив на быка сбоку, одним ударом лапы ломает позвоночник, а кривыми ножами-когтями делает огромную рану на боку. Но два дерущихся льва не смеют применять этот «коронный удар». Они бьют друг друга когтями по ушам. Тоже очень больно, но тоже не смертельно.
Собаке или другому врагу не своего вида кот норовит попасть когтями в глаза и часто достигает успеха. Когда дерутся два кота, удары сыплются градом. Но среди бродячих котов-драчунов почти нет одноглазых. Уши же изодраны в клочья. Олень, защищаясь от хищника, норовит ударить его рогами в бок, и этот удар страшен: несколько копий сразу пронзают тело. Но в драке с оленем же он бьет его по рогам или, сцепив рога, заставляет опустить голову и пятиться. Грохот боя слышен на весь лес, а соперники невредимы.
Люди вооружены от природы слабо, два человека, дерущиеся голыми руками, не смертельно опасны друг другу. В стычке один из них устанет и отступит раньше, чем противник его убьет. Поэтому у человека, как и у многих других слабовооруженных животных, почти нет врожденных ограничений для действия в драке. Они были не нужны. Но человек изобрел оружие и оказался редчайшим существом на Земле: он убивает себе подобных. Мы пытаемся компенсировать отсутствие врожденного запрета воспитанием: в драке не хватай в руки что попадя, особенно орудие; защищаясь, не превышай меры; стыдно вооруженному конфликтовать с безоружным… А оружие все совершенствуется и накапливается, а люди убивают друг друга все в большем и большем количестве… Плохо, оказывается, разуму, когда он не обуздан инстинктом. Будь он у нас сильным, мы бы решали мировые конфликты турнирами.
Следующий запрет: «Не бей того, кто принял позу покорности». О нем уже шла речь выше. Наше «не бей лежачего» и «повинную голову меч не сечет».
Как проигравшему остановить распаленного в драке победителя? Отбор нашел блестящее решение: пусть слабый предложит сильному нарушить запрет. И запрет остановит его. Проигравшие волк, лев и олень вдруг прыжком отскакивают от противника и встают к нему боком, в положение, самое удобное для нанесения смертельного удара. Но именно этот-то удар противник и не может нанести. Проигравший мальчишка закладывает руки за спину и, подставляя лицо, кричит: «На, бей!» Даже для нас, людей, в которых запрет очень слаб, это действие впечатляюще. Этот мальчишка ничего не слышал о Библии, в которой еще несколько тысяч лет назад безвестный психолог написал загадочную фразу: «Если ударят по одной щеке-подставь вторую». Зачем? Да чтобы не ударили еще. Тьма комментаторов не могли понять место, которое волк объяснил бы нам с ходу.
А вот еще один принцип: «Победа с тем, кто прав». Животное, защищающее свою территорию, свой дом, свою самку, своих детенышей, обычно выигрывает в конфликте даже с более сильным. И не только потому, что отчаяннее обороняется или нападает, но и потому, что противник заранее ослаблен. Его агрессивность сдерживается запретом — тем самым запретом, который когда-то люди сформулировали как «не пожелай ни дома ближнего своего, ни жены его…», а современные юристы называют неприкосновенностью жилища, личной жизни и имущества. Очень забавно наблюдать, как ссорятся птицы — два самца-соседа на границе своих участков: по очереди проигрывает тот, кто залетит на участок другого.
Многие морально-этические нормы поведения человека, называемые еще общечеловеческой моралью, имеют свои аналоги во врожденных запретах разных видов животных. В некоторых случаях можно предполагать, что это совпадение чисто внешнее. Что моральная норма у человека возникла на разумной основе и случайно оказалась похожей на инстинктивный запрет животного. Но по крайней мере часть наших так называемых общечеловеческих норм морали и этики генетически восходит к врожденным запретам, руководившим поведением наших предков, в том числе и дочеловеческих.
Остановимся на этом. Надеюсь, мой благосклонный читатель, я убедил вас в том, что в поведении ребенка много врожденного. Если вы сперва и не соглашались со мной, то по естественной причине: вы многих фактов не знали. Видели что-то похожее, но не ведали, как это назвать. Теперь вы «сами с усами» и будете легко сажать в лужу тех, кто многое знает, но скрывает от вас «по идеологическим соображениям».
Рассматривая щенка или котенка, следует применять к ним те же рычаги экологической науки. Воспитывать у них «человеческие» стандарты морали и этики трудно, но возможно. Врожденную агрессивность мы подменим НЕДОВЕРЧИВОСТЬЮ К ПОСТОРОННИМ, боязнь неизвестного сублимируем АДАПТИВНОСТЬЮ, иерархические инстинкты используем, внушив четвероногому другу ПОДЧИНЕННОСТЬ лидеру — владельцу, территориальные инстинкты превратим в ОХРАНУ вашего имущества и дома.